Макаш ТАТИМОВ: «Многоженство — степное право казахов»
- Подробности
- 8835
- 02.10.2014
- Асхат АХМЕТБЕКОВ, КазТАГ
Только благодаря ему можно решить демографическую проблему, считает известный казахстанский ученый
Нет необходимости принимать специальные законы для легализации многоженства в Казахстане. В интервью агентству КазТАГ известный казахстанский демограф, доктор политических наук, академик Макаш Татимов заявил, что вообще для этого и не нужно стараться создавать особые условия. По его мнению, общественное сознание, обычное право казахов и религиозность – этого уже само по себе достаточно.
—Макаш Байгалиевич, Вы уже неоднократно выступали за введение многоженства в Казахстане. Когда и при каких условиях это возможно в нашей стране?
– За многоженство стал ратовать даже до суверенитета Казахстана. В конце 80-х – начале 90-х годов – тогда уже демократизация шла. И я тогда думал, что Казахстан будет строить традиционное общество – это значит, что все традиции надо восстановить. Так оно и происходит. Но Казахстан, получив суверенитет, пошел по демократическому пути.
В цивилизованном обществе официально узаконить многоженство невозможно. Но здесь узаконивать или не узаконивать – вопрос вообще-то лишний. Потому что это решает не закон – это решает обычное право казахов, но еще и религиозный ислам. По исламу наш Пророк имел четыре жены, это разрешалось, и оно в сознании казахов осело, и здесь никаких законов не надо. Даже если мы законы примем, они будут мешать, особенно мужчинам, которые имеют несколько жен. Потому что, как старая казахская болезнь, могут возникнуть споры между байбише (старшая жена – КазТАГ) и токал (младшая жена – КазТАГ).
Как раз институт токалства уже не восстановишь – это, считаю, устаревший институт. Это патриархальщиной пахнет, и мне не нравится, и женщинам тоже не нравится. Вот гражданский брак – это пожалуйста. Я ратовал за гражданский брак. Гражданский брак – это как раз демократический путь смены токалства на многоженство. Потом гражданский брак, знаете, не осуждается в демократическом обществе, и даже в мусульманских странах многоженство – это и есть гражданский брак, если на то пошло. Официально они там не регистрируют. Они живут по шариату.
– Последовала ли реакция властей на данное предложение?
– Реакция властей на данное предложение была в начале 90-х годов. Даже в то время в Верховном Совете хотели поставить вопрос. Но тогда было очень много проблем – его отложили, говорили, что не время, общественное сознание не созрело для этого. Потом депутаты повторно стали вытаскивать этот вопрос, но одна женщина (тогда еще депутат мажилиса парламента РК – КазТАГ), Бахыт Сыздыкова, выступила очень оригинально: раз многоженство для мужчин мы разрешаем, давайте разрешите и многомужество. Это вообще-то я приветствую.
– Почему?
– Ну, не все же могут иметь двух жен – и по состоянию здоровья, по материальному положению, по бытовому положению и по чисто психологическому положению. Но кто из восточных женщин, казашек, пойдет на многомужество? Однако если такое законодательство мы примем, это будет прецедент, и Казахстан больше будет прославлен на весь мир как своеобразная страна.
Однако при современной ситуации, когда женщин больше чем мужчин, в демографическом отношении это сыграло бы отрицательную роль. В возрасте от 20 лет и выше численность женщин на 850 тыс. больше, чем численность мужчин. Половая диспропорция среди репродуктивного возраста женщин и мужчин также сильно увеличивается. Например, в репродуктивном возрасте, от 25 лет и до 50, старых дев насчитывается 375 тысяч, а старых холостяков – 150 тысяч.
375 тысяч – означает соответствующее количество не поднятых отау, не раскрытых шаныраков, незажженных очагов – ошактар, не приоткрытых дверей – босага и неоправданных надежд на будущее. Это большая опасность. Значит, их надо ввести в демографический оборот.
Если даже одна треть холостяков женится, значит, число старых дев на 13-14% будет снижаться. И если из этих 375 тысяч 15%, или примерно 60 тысяч, в гражданском браке с нормальным мужчиной будут иметь по одному ребенку, то это дополнительно 10, а то и 15 тысяч детей.
– Согласны ли Вы с распространенным в обществе мнением, что многоженство, хотя и официально не узаконенное, фактически процветает в Казахстане?
– Да. Об этом я говорю. У нас внебрачных детей рождается ежегодно до 15 – 17% (от числа всех родившихся – КазТАГ). В этом году будет 60 – 70 тысяч.
Так что внебрачные дети – это как раз показатель того, что растет и будет процветать институт гражданского брака.
Между тем уже в этом году число родившихся детей достигнет 400 тысяч – бэби-бум стремится к своей вершине. Такой рождаемости у нас не было уже 20 лет. Перед развалом Советского Союза было 417 тысяч, но мы этот уровень достигнем.
– Макаш Байгалиевич, по Вашим данным, каковы масштабы многоженства в стране?
– Я считаю, что в Казахстане сейчас 4 миллиона семей, из них где-то 100 тысяч, примерно 2,5% (может быть, от силы 3% в южных областях, 2% – в северных областях), существуют в гражданском браке.
Раньше иметь токалок у казахов считалось престижно. Это было демонстрацией богатства, торжества возможностей. Но кто тогда мог жениться? Пожилые, богатые, у которых уже были дети, и больше детей они не хотели иметь. А в это же время, при равной численности полов, бедные не могли жениться. Общая брачность мужчин-казахов, особенно среди бедного населения, раньше была очень низкая.
Как демограф, я знаю, что из сотни мужчин в брачном возрасте многоженство могут позволить 10%, максимум 20%. В южных областях до 25%, а в северных областях – до 15% казахских мужчин позволяют себе гражданский брак с молодыми женщинами. Может позволить себе это вполне здоровый и зажиточный мужчина. Например, в Астане, в Алма-Ате живут многие богатые люди.
– Существует мнение, что девушки, женщины идут вторыми, третьими женами ради обеспечения своего будущего, другими словами, не видя для себя других перспектив. Так ли это?
– В какой-то мере это так. А в какой-то – не так, потому что могут быть любые варианты, которые как раз увеличивают вероятность гражданского брака.
В будущем брак должен быть свободным, демократичным – оно к этому и идет. Брак может быть европейского типа, хотя поздний – быстро создается, быстро распадается и опять быстро может создаваться. Вот такой мобильный брак. Глобальная тенденция идет к этому, но все-таки – традиционного брака нужно придерживаться.
– Макаш Байгалиевич, по Вашим ощущениям, как отнесутся казахстанские женщины в случае, если будет введено многоженство?
– Я изучаю общественное мнение, прислушиваюсь. Реакция общества хорошая и вообще одобрительная. Казашки не отрицают этого, потому что это в их крови, в их поведении.
Повторюсь, гражданский брак надо возвеличивать как новый институт, который пришел на место старого института токалства. Его необходимо демократично, не высмеивая, не оскорбляя, поднимать на цивилизованный уровень. У нас для простого воспроизводства нужно, чтобы в семье было как минимум трое детей.
Во время первого (послевоенного – КазТАГ) демографического взрыва на одну казашку в брачном возрасте приходилось 7 родившихся детей. А сейчас лишь до 2,7 мы сумели подняться. Но четвертого ребенка сейчас в городских семьях почти нет, да и в сельской местности мало остается. Поэтому надежды на возврат к многодетности очень мало. Поэтому мужчин надо еще и вознаграждать! Я никак не могу пробить этот вопрос через парламент (об этом надо особо подчеркнуть): отцу, который имеет четвертого ребенка, нужно дать медаль «Отец-молодец!».
Я предлагаю: если за семерых детей дают орден «Алтын алка» (Золотую подвеску), за шестерых дают орден «Кумис алка» (Серебряную подвеску), то за четвертого ребенка нужно давать орден «Кола алка» (Бронзовую подвеску).
– В свою очередь, другая Ваша инициатива касалась введения в Казахстане налога на безбрачие и бездетность для женщин с 25 лет и для мужчин с 30 лет. Чем это обусловлено?
– Возникла необходимость, потому что это нужно для оздоровления демографической ситуации. Многие молодые люди не торопятся вступать в брак, и для того чтобы их пробудить, нужно предпринимать какие-то меры.
– Какой налог должен быть по размеру?
– Незначительный. Вообще-то это не ради налога. Самое главное – на это должны обратить внимание через налог. Сталин, например, после войны ввел налог на бездетность для мужчин, налог на безбрачие – для женщин. Он вызвал демографический взрыв, послевоенный.
– Между тем, согласно некоторым данным, до 30% современных казахстанских мужчин не могут иметь детей, не лучше обстоят дела с женщинами. В чем, как Вы считаете, причина этого?
– 30% мужчин и 25% женщин детородного возраста бесплодны – это много. Надо бить по этому поводу тревогу! Бесплодие – это уже большая беда.
У нас в Казахстане ежегодно заключаются 165 тысяч браков, и из них если одна треть окажется бесплодной – это значит 55 тысяч. Конечно, некоторые лечатся, на 5 – 10 тысяч случаев снижается количество бесплодных браков, но абсолютно победить бесплодие трудно – или разведись, или лечись, или усыновляй, или, как один из выходов, бери вторую жену в гражданский брак.
Бесплодие происходит от плохой экологии, от проституции. Сейчас очень много женщин-проституток – носительниц венерических болезней. Я в свое время также эту проблему поднял: проституцию надо контролировать, ее надо легализовать, надо организовать общественный, медицинский контроль над проституцией.
Тогда наши казахскоязычные СМИ на меня «налегли», русскоязычные промолчали. Я тогда говорил: увидите, через 15 лет количество венерических болезней увеличится. И действительно, сегодняшнего высокого процента достигли мы благодаря тому, что проституция не контролируется, не лечится, не легализуется. Напротив, вот эта дикая проституция – рассадник болезней. На этом зарабатывают полицейские, на этом хорошо зарабатывают сутенеры.
– Полагаю, наше общественное мнение к этому не готово.
– У нас законодательство не готово, у нас полицейские к этому не готовы, медицина не готова. И общественное мнение еще не готово – до сих пор осуждают. Но приживется, потому что жизнь все равно заставит.
