Слившиеся в едином эфире
- Подробности
- 3136
- 09.06.2016
- Вячеслав ПОЛОВИНКО, специально для «Новой» — Казахстан»
Что не так с идеей о едином информационном пространстве
На прошлой неделе после визита Владимира Путина и других лидеров ЕАЭС в Астану возобновились с новой силой разговоры о Едином информационном пространстве. Конкретики в этом предложении пока не было, однако одобрение со стороны казахстанского руководства неожиданно последовало. «Новая газета» – Казахстан» попыталась разобраться, что из этого всего может получиться.
О возможности создания Единого информационного пространства разговоры шли еще в начале процедуры создания Евразийского экономического союза. Однако тогда эту идею «завернули», поскольку Казахстан в достаточно категоричной форме заявлял о том, что речь должна идти исключительно об экономической составляющей объединения, а общая информация – это уже категория политическая. Спустя полтора года после начала работы ЕАЭС концепция поменялась: теперь, после предложения Владимира Путина развивать Единое информационное пространство, которое он озвучил в ходе встречи глав ЕАЭС на прошлой неделе в Астане, официальная Акорда возражать не стала (а по некоторым данным, и вовсе горячо поддержала идею). Изменились обстоятельства: в 2014 году Казахстан смотрел на Россию и ее кампанию по Крыму и юго-востоку Украины с подозрением, считая, что это может аукнуться большими проблемами в том числе и для Астаны. В 2016 году у Акорды появились свои большие внутренние проблемы, отвлечь от которых силами собственной пропаганды уже не получается. Поэтому для решения этой задачи и привлекается «старший брат». Беда лишь в том, что он, кажется, решает только свои задачи.
«Идея создания единого информ-пространства в союзе стран, в которых сохраняется контроль государства над основными СМИ, в первую очередь, над телевидением, – средство обобществления государственной пропаганды в союзном масштабе, – говорит корреспонденту «Новой» – Казахстан» политолог, эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов. – Но поскольку ресурсы государств отличаются в разы, отличаются и информ-ресурсы. Доминировать в этом едином информпространстве будут наиболее мощные и богатые медиа-ресурсы – государственная пропаганда самой мощной страны, России, а второй по влиянию станет госпропаганда Казахстана».
И действительно, с местоположением медиа-ресурсов в планируемом пространстве все более или менее понятно – Россия займет основной объем всего общего эфира, преследуя конкретные цели. «Если уже называть до конца вещи своими именами, то единое информпространство нужно Кремлю, чтобы надежнее укреплять образ общего врага и формировать единую идеологию, объединенную общими скрепами», – продолжает Дубнов. Интересы Акорды, какими бы они ни были (сохранение режима или усиление качества казахстанских каналов за счет появления сильного соперника на официальном уровне), будут вторичны.
Другой вопрос, как это может работать в принципе. Вариант с какими-либо общими каналами, вещающими одновременно на несколько стран и освещающими в равной степени повестку дня сразу пяти государств, отпадает в силу своей неэффективности. Такой пример уже есть – это телеканал «Мир», созданный для освещения повестки всех стран СНГ и Балтии, но при этом имеющий невысокую популярность и абсолютно не цитируемый в публичном пространстве. Надо сказать, что у «Мира» есть определенное преимущество – он старается ловко обходить откровенную ложь и пропаганду. Однако представить, что в Едином информационном пространстве Москва сможет обойтись абсолютно без всякого рода «соловьевско-киселевских» штучек, крайне сложно (по-другому российское телевидение сейчас просто не умеет).
Соответственно, под концепцию Единого информационного пространства должна быть подстроена новая модель взаимодействия СМИ пяти стран. И тут возникает проблема, о которой говорил Аркадий Дубнов: равного взаимодействия в новом пространстве быть не может по определению. Собственно, это вечная проблема ЕАЭС, которая просто будет перенесена в сферу информации: Россия «задавит» своих партнеров, как она это делает в экономике. «Разумеется, когда дело дойдет до реализации этой путинской идеи, медиа-технологи объяснят общему электорату, что интересы всех стран-участниц будут обеспечены, – иронизирует Аркадий Дубнов. – Однако, поскольку в нынешних условиях, когда доверие к действиям России в странах ЕАЭС падает, а подозрительность в отношении истинных намерений Кремля находится на чрезвычайно высоком уровне, то трудно даже представить себе возможность успешной реализации этой идеи».
Вообще, в самой простой схеме развития событий есть четыре варианта. Разговоры о Едином информационном пространстве могут остаться просто разговорами, как и раньше. Россия может предпринять попытку агрессивной экспансии на казахстанский рынок СМИ, используя все доступные ей приемы. Казахстан может усилить свою политику отмежевания от «русского мира» за счет ускорения программ латиницы и развития собственной информполитики. И, наконец, четвертый – самый фантастический – вариант: Россия, Казахстан и другие страны ЕАЭС смогут создать равноценный союз в информационном пространстве, где будут учтены интересы абсолютно всех.
Последний вариант все опрошенные «Новой» – Казахстан» эксперты предлагают отбросить сразу, как не имеющий ни одного шанса даже на теоретическое существование. «Из представленных вариантов я бы остановился сразу на нескольких, без каких-либо условных границ, потому что, скорее всего, это будет смешанный тип заключительного вторжения – тотального и выжигающего все, что когда-то сделали в Казахстане независимые СМИ, – говорит «Новой» – Казахстан» журналист Аян Шарипбаев. – Однако все будет происходить последовательно, всем будет казаться, что ничего не меняется. Просто СМИ в какой-то момент перестанут рассказывать одни истории и начнут концентрировать внимание зрителей на совершенно других – понятных для ментальности людей, не забывших «прелестей» СССР. Кризис вычистит с поля неэффективные медиа, а это почти 90% казахстанских СМИ, подсевших на дотационную иглу, забывших о своем предназначении. В итоге лет через пять мы получим один сплошной РТР, который, насколько мне известно, очень скоро заговорит на казахском языке».
В свою очередь, политик Петр Своик считает, что ни один из предлагаемых вариантов не подходит под описание развития событий – просто потому, что общее (не единое!) информационное пространство уже де-факто существует. И бояться этого не надо, это надо принять как данность. «Это пространство общее, потому что здесь используется один язык как техническое средство. Кроме того, в этом пространстве есть единый менталитет – давай его назовем «совковым», или «ватным», или «колорадским», – говорит он в беседе с корреспондентом «Новой» – Казахстан». – Посмотрите на тот же «Бессмертный полк» – это же тоже проявление общей повестки». Своик считает, что Россия в рамках ухода от политики «однополярности мира» поднимает голову со своим видением информационной повестки, и эта повестка интуитивно близка в том числе и Казахстану: он в нее верит, потому что, с точки зрения обычного человека, все достаточно логично в тех же новостях описывается. И трепыхаться, говоря об уходе на латиницу, например, смысла нет в принципе. «Казахстан находится на информационной периферии России, – говорит политик. – И выйти из этой орбиты он не сможет никогда. Он может улучшать качество внутри этого пространства, но и то даже это вряд ли получится. Посмотрите на «Хабар», который 25 лет всех потчевал сказками. Вот вам и показатель».
Петр Своик совершенно точно прав в одном: казахстанские каналы проигрывают вчистую своим российским аналогам – в том числе и потому, что не умеют вовремя реагировать без отмашки на происходящие события. Ярким примером стала ситуация 5 июня в Актобе, когда российские каналы и другие СМИ сработали в разы лучше, чем не только республиканские, но и даже местные: во время главных драматических событий по актюбинским каналам, например, шел развлекательный концерт. «Пример освещения событий в Актобе показал не превосходство российских коллег, а скорее их умение оперативно реагировать на подобное, – считает Аян Шарипбаев. – И секрета здесь нет никакого. Вышколенные российские репортеры и редакторы, находящиеся на постоянной связи с контролирующими органами, знают, как преподносить и во что облекать такие сообщения. Запуганные СМИ Казахстана до последнего ждали официальной реакции, поэтому упустили инициативу. Потому-то наши, мягко говоря, неразборчивые казахстанские читатели, не следящие за информационной гигиеной, удовлетворяли естественную потребность в информации через такие доступные и понятные российские источники. И так – во всем. Страшно подумать, во что могут превратить наших граждан опытные кукловоды от российской идеологии в час «Х».
Именно поэтому на самом деле предложение Владимира Путина выглядит несколько странно. Россия и так, по факту, контролирует информповестку в Казахстане, который совершенно забыл, например, о формировании собственного информационного пространства, как это предлагал несколько лет назад госсекретарь (тогда) Марат Тажин (к слову, он сейчас является послом Казахстана в России). И зачем сейчас России вдруг понадобилось возвращаться к этому вопросу, можно только предполагать. В лучшем случае – потому что внутри ЕАЭС больше нечего обсуждать. В худшем – потому что это было всего лишь уведомление о том, что неизбежно произойдет – вне зависимости от того, согласны ли с этим партнеры или нет.
