Гражданский брак
- Подробности
- 4353
- 28.11.2013
- Петр СВОИК, экономист, кандидат технических наук
Именно так можно охарактеризовать взаимоотношения жильцов
и коммунальщиков
В двух предыдущих номерах «Новой» – Казахстан» мы подробно разобрали накопившиеся в организации электро-тепло-водоснабжения жилого фонда основные проблемы. Прежде всего это неработоспособность пресловутых КСК («Призраки ЖКХ» от 13 ноября), а также бессилие парламента и правительства вкупе с «коммунальщиками» наладить приборное измерение услуг отопления, подачи горячей и холодной воды («Тариф на тепло завышен вдвое. Почему?» от 20 ноября).
Теперь же разберем еще одно неприятное следствие: отсутствие требуемых по закону договорных обязательств и должной ответственности поставщиков перед потребителями.
У кого есть публичный договор – поднимите руки
Отложи, читатель, газету и загляни в тумбочку, где жена хранит платежные квитанции. Попробуй найти там маленькую или большую книжечку, большую или маленькую бумажку, на которой было бы написано что-нибудь вроде «Договор на услуги электроснабжения, или отопления, или водопровода, или канализации, или газоснабжения»… Вряд ли что-нибудь найдете.
Ну, может быть, особо скрупулезная жена хранит какую-нибудь вырезку из «Вечерней Алматы» или вашей областной многотиражки с названием «Публичный договор на …», но если есть хотя бы такая, в ней вы много чего можете прочитать о ваших обязанностях, и совсем мало – о ваших правах как абонента.
Например, можно вычитать, что поставщик имеет право отключить вам свет, газ и т.д., если вы вовремя не заплатите, но нигде, сколько не ищи, невозможно узнать, что абонент вправе взыскать с поставщика, если тот не вовремя оставит дом без электричества, или тепла, или воды.
Ситуация для нас настолько привычная, что никто не удивляется и не задумывается, а почему, собственно, у нас на руках нет никакого документа, по которому мы, жильцы, могли бы «качать права», ну, хотя бы перед диспетчером «аварийки», а при необходимости и в суде.
Попробуем разобраться.
В советские времена основной потребитель коммунальных услуг – население – в юридических договорных отношениях с поставщиками услуг не состояло. Зачем, если на страже интересов народа стояли партия и государство, и всегда было куда пожаловаться – не в горисполком, так в горком. Поэтому защита прав потребителей осуществлялась косвенно, через подзаконные нормативные акты – Правила технической эксплуатации (ПТЭ) тех или иных сетей, Правила отпуска тепловой и электрической энергии и т.п., утверждаемые соответствующими отраслевыми министерствами.
Само собой, что документы такого рода интересы потребительской стороны отражали лишь номинально, упор же однозначно делался на интересы и технические возможности поставщика. Так, например, еще советская традиция – полное отсутствие какой-либо ответственности за аварийное отключение потребителей, ограничение отпуска или отпуск услуги ненадлежащего качества.
Такая ситуация фактически перенесена и в современные рыночные условия: жители многоквартирных домов так и остались вне договорных отношений с поставщиками коммунальных услуг. На руках у них нет никаких документов, где они были бы обозначены как сторона договора, и где были бы хоть как-то прописаны их права как стороны. Точно так же у них нет и возможности инициировать составление и заключение договора со своей стороны.
Рынок – есть, права – нет
Нововведений рыночного времени два. Во-первых, это введение в законодательство понятия «публичного договора». Во-вторых, приспособление той же советской практики к этой новой юридической формальности.
Здесь сразу стоит подчеркнуть, что предусмотренный Гражданским кодексом (ГК) «публичный договор» – это прежде всего Договор. Отличающийся от прописанной в том же ГК односторонней сделки именно тем, что в Договоре, на равных условиях, участвуют две или более договаривающиеся стороны.
Кроме того, в ГК прописана процедура равновозможного инициирования любой из сторон проекта договора – оферты, возможности другой стороны ответить согласием – акцептом или собственным вариантом – встречной офертой. И так далее, включая и процедуры решения спорных вопросов в судебном порядке.
Понятие же «публичный» вводится и расшифровывается ГК исключительно с целью защиты стороны потребителей. С соответствующими ограничениями и наложениями дополнительных обязанностей именно на поставщика. Так, область применения публичного договорного права – предоставление услуг неограниченному кругу потребителей, и при этом поставщик не может (при наличии у него технической возможности) отказать в предоставлении своих услуг кому бы то ни было или оказывать эти услуги разным потребителям на разных условиях.
Но ведь каждый отдельный потребитель никак не может вступать в переговоры, например, с городскими теплосетями, обмениваться офертами, акцептами, встречными офертами, идти в суд со своей редакцией договора. Да и абонентский отдел теплосетей с ума сойдет, попытайся жильцы каждый на свой лад предлагать свои варианты договорных отношений. Как тут быть, как добиться равенства прав и обязанностей в договоре между поставщиком и потребителем, если поставщик один, а потребителей – неопределенно много?
Гражданский кодекс – да, АРЕМ – нет
Гражданский кодекс дает четкий ответ на этот неразрешимый, казалось бы, вопрос. В нем зафиксировано понятие «типового публичного договора», который должно утверждать правительство, а разработку проекта осуществлять уполномоченный орган. С условием, что отраслевое министерство не будет слишком уж подсуживать поставщикам, подумает и о потребителях. А утверждающее такой типовой публичный договор правительство тем более сможет соблюсти баланс. Недаром ведь в нем есть и Министерство труда и соцзащиты, и Минздрав, и Минюст, наконец.
Одним словом, наша казахстанская «экономическая конституция», как часто именуют Гражданский кодекс, документ вполне толковый – недаром списан с лучших мировых образцов. Одно только не учли его разработчики: правительство не станет его исполнять, и все тут!
За разработку типовых публичных договоров на абонентское электроснабжение, отопление и горячее водоснабжение, водопровод и канализацию, газоснабжение ответственно Агентство по регулированию естественных монополий. Но эта ответственность оказалась АРЕМ… не по силам. Причем в буквальном смысле: у его работников элементарно не хватило толку (и желания, конечно, тоже) составить сколько-нибудь вменяемый проект типового абонентского договора.
Попыток, надо сказать, предпринималось несколько, еще с давних пор – в конце 90-х – начале «нулевых» годов. Тогда кое-что удалось сделать: правительство, в несколько приемов, утвердило пакеты разного рода типовых договоров, в основном между вырабатывающими электроэнергию, тепло и воду и доставляющими их до потребителей сетевыми предприятиями – это тоже надо.
И среди них были и как бы абонентские договоры – судя по их названиям. Но содержание… Чиновники редко что выдумывают, в основном списывают, но тут и образец для списания подобрали удивительно бестолково – совершенно не относящийся к самому предмету.
Последующие попытки оказались не намного удачнее, и на этом все как бы и успокоилось. Утвержденные типовые абонентские договоры вроде бы существуют, но настолько несуразные, что и сами коммунальные предприятия за основу их стараются не брать – придумывают свои варианты сами. Вернее, тоже, конечно, списывают, но больше друг у друга. А списав-придумав, публикуют в какой-нибудь «Вечерке», после чего такой односторонний «публичный договор» считается введенным в действие.
АРЕМ же на такую «публично-договорную» самодеятельность смотрит сквозь пальцы – радуется, наверное, что самому удается отсиживаться в сторонке. И прокуратура тоже как бы ни при чем: делает вид, что с договорным правом в коммунальной отрасли все в порядке.
Брак по обычаю
Нельзя сказать, что самодеятельные «публичные договоры», а чаще всего даже отсутствие таковых, выстраивание отношений «поставщик-потребитель» исключительно на платежных квитанциях не незаконны, а… вне закона. То есть коль скоро утвержденных в соответствии с законом и пригодных к применению типовых публичных договоров нет, то ничего и не нарушается: нарисовали городские тепловые или электрические сети свой вариант «договора», лежит он где-то у них – оно и ладно.
В юриспруденции есть такое понятие – обычай делового оборота. Это сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством. Вот по такому обычаю и строится все в ЖКХ.
Все как в жизни: ныне ведь люди тоже не всегда регистрируют свои отношения в ЗАГСах, рожают детей, обзаводятся совместным имуществом, но живут, как принято сейчас говорить, гражданским браком. Это их частное дело, но такой вот «гражданский брак» в коммунальных отношениях – брак в прямом смысле, брак работы Агентства по регулированию естественных монополий, Минрегионразвития, акиматов и правительства в целом.
Что делать?
Что же стоило бы предпринять правительству, вздумай оно вернуть «обычаи делового оборота» в ЖКХ в законное русло?
В целом казахстанское договорное право, повторимся, соответствует применяемому в развитых государствах и само по себе прогрессивно. Однако в нашем варианте оно грешит пробелами, в которые и «проваливается» его практическое исполнение.
Так, помимо прямого манкирования своими обязанностями АРЕМ, нигде не прописано, в каком порядке и каким документом фиксируется присоединение данного потребителя к действующему публичному договору, какой формуляр, фиксирующий его и поставщика права и обязанности, должен быть у него на руках, как гарантируется его право подать собственную оферту, и т.д.
Впрочем, проблема не столько в пробелах правовой базы, сколько в правоприменительной практике, фактически и поощряющей симуляцию законного применения института публичных договоров.
За действующие «публичные договоры» принимаются, как правило, некие односторонние оферты, публикуемые коммунальными предприятиями в местных СМИ. Причем сам факт публикации и принимается (по молчаливому согласию местных властей, надзирающих и регулирующих органов) за вступление в силу такого «публичного договора» с автоматическим присоединением к нему и всех потребителей. Во что наше не испорченное излишним юридическим знанием население искренне верит.
Другой вариант – подписание коммунальным предприятием собственной версии «публичного договора», например, с КСК, охватывающим сразу несколько многоквартирных домов. Что также (по умолчанию) выдается за участие в таком «договоре» всех жителей.
В оправдание позиции «невмешательства» в симуляцию публичного договорного права со стороны правительства, акиматов, прокуратуры и собственно АРЕМ следует сказать, что и здесь проблема упирается в отсутствие правосубъектности каждого отдельного многоквартирного дома. Объективно только такой субъект консолидированного потребления коммунальных услуг может эффективно стоять в центре договорных коммунальных отношений. С одной стороны – с каждым предприятием, поставляющим ему услуги, либо с сервисной (управляющей) компанией, с которой он (опять же – по типовому договору) сочтет для себя целесообразным заключить договор на представление его интересов в отношениях с поставщиками коммунальных услуг. С другой стороны – с участниками домового КСК (кондоминиума), распределяющими между собой консолидированный платеж согласно (типовому же) уставу.
Пытаться же несимулятивно выстроить соответствующие Гражданскому кодексу отношения со всеми жителями многоквартирных домов «россыпью» – попросту невозможно.
То есть с какой стороны ни зайти, ремонты и термомодернизация многоквартирных домов, приборные измерения тепла и воды на их входах, договорные отношения – все упирается в ключевую проблему: каждая городская «многоэтажка» должна получить собственную правосубъектность – стать КСК сама себе.
А это опять же под силу отнюдь не самим жильцам – только законодательной и исполнительной власти.
