«Слово...» как зеркало ложных притязани

Подробности

6097

17.12.2014

Амантай ДАНДЫГУЛОВ, зам. генерального директора КазТАГ

40-летию «Аз и Я» посвящается

«Слово» не должно быть СРЕДСТВОМ, как, впрочем, литература и наука вообще.
От того, КАК ты прочтёшь, ЧЬЮ точку зрения поддержишь, а чью опровергнешь, не должно зависеть твоё бытование.Ты обязан быть предельно свободным в оценках работ своих учителей ¹.

На пыльных тропинках архивов забытых останутся наши следы

В судьбе поэта как в капле воды отражается судьба страны: верно, впрочем, и обратное, ибо их пути переплелись навек – прочно и насовсем. Две судьбы – они словно две огромные, но равные величины в одном математическом уравнении возможного нобелевского лауреата.
Дорогу осиливает идущий, но при этом продирающийся по этой тропе жизни не только осыпает её свежими, эксклюзивнейшими монументальными открытиями, на которых ещё и не просохли капельки утренней росы, но и усеивает её собственными шипами заблуждений и ошибок: разумеется, последние связаны с поисками для себя и общества иных ипостасей. Ипостасей в бизнесе... В политике... Ошибки – это зигзаг Судьбы или, скорее, гримаса Судьбы, злобная, ехидная, кругами, как у дерева, определяющая возраст. Будто невидимые глазу маленькие сколы с огромного, всеобъемлющего монумента Олжаса, простирающегося в Пространстве и Времени – как в истории собственного народа, так и в мировой литературе. Он вошёл в литературу так же лихо, как д’Артаньян – в политику и покои первых лиц Франции эпохи Людовика ХІV, – но нынче пребывает в ней, в политике, как Портос и Арамис, предаваясь на закате лет прелестям жизни. Вальяжно. Небрежно. Расслабленно. С всепоглощающим чувством собственного интеллектуального превосходства – и надо сказать, с заслуженным на это правом!

Многие из тех, кто пристально следил за карьерой Олжаса, вспомнят и его не совсем корректную, но скорее навязываемую Астаной, вынужденную пикировку за авторство идеи освобождения Атамекен от ядерных испытаний. Портрет истинного отца этой национальной идеи казахов в ХХ веке еженедельник «Новая» – Казахстан» давал в 2010 году ². «… Обком партии , озабоченный сложившейся ситуацией , просит ЦК КПСС поручить соответствующим министерствам и ведомствам временно приостановить или резко сократить частоту и мощность взрывов , а в дальнейшем перенести ядерные испытания в другое , более приемлемое место ...» Такая, весьма резкая для региональных властей шифротелеграмма была отправлена первым секретарём Семипалатинского обкома партии Кешримом Бозтаевым в Москву, в адрес ЦК КПСС: и это лишь малый штрих в том развёрнутом противостоянии отчаянного патриота земли казахской с кремлёвскими бонзами, которое не принесло ему ни славы общественника, ни лавров поэта. Но Время, земляки и История должны устранить эту вопиющую несправедливость.
У Олжеке, как говорят присутствовавшие при том разговоре, не было разногласий с незабвенным Кешримом Бозтаевым, достойным сыном восточно-казахстанской земли, в вопросах, касающихся судьбы полигона, но были некоторые договорённости, в том числе и стремление перестраховаться от карательных санкций Москвы и Алма-Аты (тогдашней столицы Казахской ССР): впоследствии они были, по-видимому, грубо скорректированы жёсткой рукой Акорды.
Мы догадываемся, что, сказав «Аз», Олжас должен был бы пройти и до конца алфавита – чреватым для себя упоминанием знаковых фамилий – понимая это, и не настаиваем. В степи у казахов пути усыпаны не только розами, но и останками непогребённых, которые так же, как и ты, каждое утро встречали восходящее солнце с наивной надеждой.
Да, Олжас – талантливый и гениальный самородок, упрямейший и оригинальнейший защитник своих гениальных идей и эксклюзивных литературных находок. И вряд ли будет сопоставимая личность в национальной русскоязычной поэзии в будущем. У большого человека – большие ошибки. Но мы — казахи до мозга костей: исступлённо не жалеем друг друга, хоть и понимаем, что не только гениальных, но даже и просто талантливых на нашей земле – по пальцам пересчитаешь. Вот и я пытаюсь втиснуть его монументальную литературную фигуру в прокрустово ложе оценочных человеческих заблуждений, зависти, мелких придирок, покрывая его поэтическое микеланджеловское творчество патиной обывательских суждений.
Таланту и гению общество обязано предъявлять самые высокие счета?! Но тогда нам всем надо помнить: то, что не прощают талантливым людям, практически не замечают у обычных людей и даже подлецов. Тем более мы видим, как мутировали за годы независимости и совесть, и нравственность, как обмельчали на глазах титаны и патриархи, а субъект любого творчества – народ, подобно приснопамятным рабам на строительстве фараоновых пирамид, так же молча и безропотно толкает тележки на рынках и вокзалах, ежеминутно теряя собственное достоинство в собственных глазах, в глазах детей и общества. Может быть, автор неосознанно, с лёгким укором пытается призвать Большого Художника написать своё «Чрево Парижа» – как римские нравы Акорды времён Нерона (благо, этот гротескный образ можно списывать с многих)? Не знаю. Но уверен, что в электоральный период присутствие в штабе кандидата в президенты таких людей, как Олжас Сулейменов, Тохтар Аубакиров, Герольд Бельгер, Кабдеш Жумадилов, ряда ещё не растлённых властью и жизнью учёных и спортсменов, чьи имена у всех на устах, почти гарантирует выборный успех.
Современные выборные технологии, их неудобоваримые политические ингредиенты, фарисейские обещания, социально препарированные, но неисполняемые манифесты, огромные, зачастую грязные электоральные деньги не всегда оставляют место и пространство, а значит, и возможность Поэту участвовать в предвыборных президентских баталиях. Да и пример бывшего президента Грузии Гамсахурдиа подтверждает, что поэты остаются донкихотами в большой и лживой политике. Для нас до сих пор остаётся тайной за семью печатями ответ на вопрос, были ли у Олжаса на том президентском марафоне реальные политические амбиции. Во всяком случае, двухмиллионное антиядерное движение «Невада – Семипалатинск» предусмотрительно не позволили перерегистрировать в партию. Алма-Ата тогда подспудно видела угрозу в непокорном поэте и мощном солидарном антиядерном движении.
Увы, современные реалии, нравы и политические пристрастия Акорды таковы, что никто в стране, даже обладая необходимыми личност-ными качествами, не готов и не хочет брать на себя бремя духовного лидера. Воистину, «о времена, о нравы!». И наши уважаемые классики, одной дружной группой снующие из президиума в президиум, украшающие собой юбилеи и свадьбы, и более молодые интеллектуальные пассионарии, руководствуясь инстинктом самосохранения, предпочитают обнажать пороки современного казахского общества и его псевдоэлиты, работая только в стол, чтобы потом, в посттранзитный период, удивляясь собственной смелости и наглости, безбоязненно публично клеймить прежних правителей. Такую картину мы уже наблюдали после приснопамятного ХХVII съезда ЦК КПСС.

Каким Олжас не стал

Балансировать между собственной гражданской позицией и благосклонностью власть имущих поэтам приходится вечно. Пушкин-бунтарь – это лишь несколько лет творчества Александра Сергеевича (если быть точным – 1817 – 1820 гг.). Они и подарили нам незабываемые строки: « Россия вспрянет ото сна // И на обломках самовластья // Напишут наши имена !» («К Чаадаеву»).
Но вот пушкинская «Полтава», к примеру, – блестящий пример политпиара сильной руки авторитарного властителя, Петра Великого: там и предводителю Малороссии, украинскому гетману, досталось на орехи (« но чем Мазепа злей ,// чем сердце в нем хитрей и ложней ...»), и европейскому лидеру, шведскому королю Карлу XII с его « коварной душой ». Сегодня Владимир Путин наградил бы его вместе с тем же Леонтьевым, не задумываясь...

В своей готовящейся к выходу в свет книге «Всадники Апокалипсиса» автор этих строк приводит хрестоматийный пример и с другим поэтом, которому перед взором грозного владыки пришлось, импровизируя, выложить весь свой талант, чтобы попросту выжить. Он искусно преподнёс Чингисхану чёрную весть о гибели его сына Джучи: речь идёт о кюе «Ақсақ құлан» (до нас дошли шесть его различных версий, а также схожие по содержанию произведения «Нурату» и «Бозинген»). Легендарный Кет-Бука так переложил эту чёрную весть в летящие фразы кюя:
Был испуган Аксак кулан ,
Бросился вниз с холма что есть духу .
Сын твой умер , Чингисхан ,
Так что поверь этому слуху !

Известие о смерти военачальника рыжебородому Сотрясателю Вселенной принёс кобыз: ему и залили «глотку» свинцом в отместку исполнительные палачи Чингисхана. Сам же поэт справился со своей непростой миссией блестяще – и понёс дальше сквозь года свой нелёгкий жребий служения и народу, и Власти одновременно.
Судить ли нам, бессловесным и безыскусным, их, наших певцов, за бесхребетность и конформизм? Вопрос риторический, конечно…
Примечательно, что сам пиит, выбирая между народом и властью, сделал неожиданный выбор: самому стать царём.
Поэт ! не дорожи любовию народной .
Восторженных похвал пройдёт минутный шум ;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной ,
Но ты останься твёрд , спокоен и угрюм .
Ты царь : живи один . Дорогою свободной
Иди , куда влечёт тебя свободный ум ,
Усовершенствуя плоды любимых дум ,
Не требуя наград за подвиг благородный .
(А. С. Пушкин. «Поэту»)

Вопросы без ответов

Впрочем, такое неожиданное разрешение, практически разрубание гордиева узла пиитом не снимает с него того бремени ответственности, которое против его воли накладывает на его грациозный стан и праздная толпа, и верные читатели. Вот и «Новая» – Казахстан» в своём материале ³ «Амбивалентность духовных пастырей, или Коррозия и усталость талантов» уже спрашивала наших духовных отцов, готова ли сегодняшняя казахстанская интеллигенция до конца отстаивать свои принципы. Должны ли мы прощать пиитам и дирижёрам душ человеческих их не краснеющее, но стыдливое молчание и творческое воздержание? Богат ли тот народ, чьи духовные пастыри видят свое призвание в назидательных нравоучениях и слегка скрываемом менторстве, не смея при этом, затаив дыхание, поднять взоры наверх? Категорически – нет!
Имеет ли право пытливый и сомневающийся читатель, алчущий наставничества от своих духовных кормчих, критиковать ныне здравствующих поэтов и писателей за их затянувшееся бесплодие? Бедна ли та интеллигенция, которая в запале, не замечая или сознательно, начинает вторить власти, принижая, а порой и оскорбляя свой народ? Очевидно – да! Из триады народ – интеллигенция – власть серединная составляющая, будучи не в состоянии или не желая из-за тепличных условий соответствовать высокой ноте своего предназначения и исторической миссии, подобно невидимым духовным метастазам, деморализуется, атрофируется и выполняет функции примитивных ремесленников, обслуживая эго власть имущих, блистая во всей красе на юбилеях и свадьбах.
В эпоху рынка государство, декларативно озвучив «я – плохой менеджер», последовательно уходит из экономики. Однако из культурной, духовной жизни общества государство давно ушло по-английски, оставив после себя красные флажки. На этом поле битвы за умы и сердца остались те, кому там только и положено быть – художники, историки, писатели, поэты...
И остались они в разобранном, архаичном состоянии, без цели, мотивации и вдохновения. Так какие же задачи они ставят сегодня перед собой? Чем живут? Складывается ощущение, что стагнация, видимо, не только экономическая категория. Она, подобно метастазам, парализовала все сферы духовной жизни.
Почему творческая интеллигенция и так называемые «либералы» идут в сферу обслуживания власть предержащих? От неуверенности в своём таланте? От неверия в своего читателя? Или же в твёрдом убеждении прочно утвердиться между двух стульев, совмещая и любовь, и служение народу с покровительственно-снисходительными госзаказами властей и редким соцпайком?
Для наших зиялы қауым конформизм по сложившейся печальной постсоветской традиции – по-прежнему форма подвидовой жизни и образ оправдывающего себя мышления. Им даже вызывающе бравируют, одновременно и алогично считая своим долгом еще и общество поучать. Символом конформизма как жизненного кредо стала, увы, практически вся казахская интеллигенция новейшей истории.
Сословный социальный страх маргинализации (потери комфорта, утраты жизненных благ и душевного спокойствия) заставляет интеллектуалов мимикрировать, пряча эту видовую покладистость под робкое роптание в узком кругу за закрытыми дверями. Многозначительность с психологически выдержанными паузами, нарочито-скрываемое менторство доморощенных, прикормленных пиитов и.. обманутые ожидания и разочарования не одного поколения...

1975: первое публичное разоблачение мифотворцев.
К 2015 году России нужен новый миф

По словам российского журналиста и общественного деятеля Александра Невзорова, знаменитого автора и создателя «600 секунд», облагораживание русской истории возможно только через подмену её чистой ложью . Спрос на ложь и карамель в сегодняшнем российском обществе кончается с падением цен на нефть. Людям нужна правда. Спрос на неё растёт с ростом выставленных на улицу тысяч и тысяч врачей: за ними потянутся учителя, военные... Пропадут не только «феррари» и «ламборджини» с московских улиц – поредеют и ряды восторженных курителей фимиама. Останутся лишь самые истовые геббельсы режима и те СМИ, что будут резонировать с чувствами и мыслями россиян, с таким надрывом возвращающихся в эпоху всеобщего дефицита – туалетная бумага ожерельями на шее, битва за импортные дубленки, очереди за сыром...
Впрочем, злорадствовать от души над пожаром в соседнем доме нам вряд ли суждено. Этот же сценарий ждёт и Казахстан, и практически все интеграционные структуры на пространстве бывшего Союза. Найдутся ли у нас собственные кассандры?
Как же необходим нам сейчас разоблачительный пафос Олжаса! Сорок лет назад, анализируя «Слово...», 39-летний пиит, литератор, переводчик захватывающе нагло шёл против политической конъюнктуры, словно и не замечая присутствие Старшего и Большого брата: в его работе куда более симпатичными выглядят степняки, удалые азиаты, они же вызывают у читателя и сочувствие, когда русские дружины топчут летние беззащитные кочевья номадов – собственных союзников, так легко преданных и проданных. Разве не рецидива именно таких сценариев с тревогой ожидаем мы сегодня, наблюдая, как летит отравленная слюна с уст Лимонова-Жириновского и прочих прихвостней кремлёвского двора?
Впрочем, очень символично выглядело синхронное помалкивание пресловутого «экспертного сообщества» и квакеров социальных сетей, когда в своё время развернулась публичная переписка в эпистолярном жанре маститого поэта с достаточно вольным и смелым чиновником высокого ранга – Имангали Тасмагамбетовым, тоже народным трибуном, тоже смелой, творческой личностью – но не в выписывании Высокого Слога, а в большой Политике. Выносить на медийное обсуждение острые суждения о действительных и мнимых ценностях духовно девальвированного общества – в характере обоих, и действительно большого стоит. Видимо, из уважения к обоим они не были, как водится в подобных случаях, подвергнуты остракизму. На фоне зашоренности и жёсткой регламентированности общественной и политической жизни этот диалог был чрезвычайно необычен для нашей повседневности.

Русский мир как часть кочевой цивилизации

...Как-то Олжас упомянул одну из версий, согласно которой «Слово о полку Игореве» оказалось в своё время удачным исходным материалом для компилирования: на его основе Софоний-резанец ⁴, монах-копиист летописей, весьма образованный по тем временам книжник, создал «Слово о Дмитрии Донском». И тут уже вместо разгрома степняками русских под предводительством Игоря Святославовича (1185) на подходах к Дону была воспета битва уже за Доном – завершившаяся славной победой Дмитрия Донского над Мамаем в 1380 году. Вместо несчастного пленника князя Игоря в центре повествования – славный победитель князь Дмитрий и прочая, прочая, прочая...
Вот и нынче, 40 лет спустя, даже для самого поверхностного наблюдателя очевидно, что в России стартовала очередная кампания продвижения в массы нового взгляда на историю с эпиграфом: «Вперёд, «Русский мир». Эту задачу перед российскими историками и учёными поставил лично президент нашего северного соседа. С этого момента экспертное сообщество погрузилось в перманентную турбулентность: СМИ обратились к сакральной теме, откуда есть пошли русские, кто их дальние предки... Если судить по тем публикациям, населявшие в древние времена Великую степь (от Алтая до Дуная) скифы, саки, сарматы и др. – дальние предки русских, а прославленный гунн Аттила – уже их национальный герой. И они прилагают все силы, чтобы подтвердить это «открытие» и задним числом ввести новеллу в учебники своей истории.
Однако как сотворить теперь из спустившегося с гор Алтая и покорившего всю Европу гунна Едил-батыра (в западной транскрипции – Аттила) русского? Как состряпать из него христианина? Как именно собираются некоторые русские историки вручить русский паспорт признанному всем миром гунну Аттиле? Тут уж не до смеха. У русских, видимо, не осталось ничего другого, как цепляться за историю кочевых народов? Не собираясь брать анализ крови, скажу, что «землепашец» не мог стоять у истоков кочевой культуры, на что претендуют сейчас новые российские учёные.
Кому и почему в России нужно переписывать историю – вопрос риторический: теперь там находятся «эксперты», которые ставят под сомнение даже историю казахских племён и их родоначальников. При этом ссылки даются на мнения высокомерно глядящего на кочевую Азию Запада и сомнительные с некоторых сторон китайские источники. Для не сумевших подняться на национальный уровень и окунувшихся лишь в околоплеменные исследования нашлась пища для дешёвых разговоров – и вот они уже яростно спорят по поводу таких основополагающих казахских племен, как найман, аргын, керей, жалайыр, уак, кыпшак, мангыт, сиргели, дулаты, называя одних монголами, других каракитаями.
Если исходить из этого, то историческая общность русских с кочевниками ставится под большой вопрос. Хотя именно на исторических и родственных связях русских и Половецкого Поля построил в 1975 году свою поистине революционную работу Олжас. Браки с половецкими княжнами, военные союзы и совместные выступления с половцами одних русских князей против других русских князей, устоявшееся и активное лоббирование интересов половцев русской элитой тех времён (XII век) – всё говорило о том, что не просто кочевники стали частью русского мира, а напротив, русский мир стал частью кочевой цивилизации.
Тогда, в 1975-м, Олжаса запрещали и тираж его изымали. Теперь, 40 лет спустя, его вновь мягко отодвигают от российского читателя: там снова пользуются спросом лишь литавры, кимвалы и бубны во славу русского оружия. А значит, и сегодня мы по-прежнему всё ещё не в состоянии пройти тот самый задорный тест Олжаса, проверяющий знания, мировоззрение и творческие способности читателя, его психологическую подготовленность к встрече с историей. Перелистывая терабайты сетевых страничек, отсматривая часы кошмарящих теленовостей из Украины, трудно сегодня избавиться от впечатления, что всё это уже было, и было не раз. И дело даже не в булгаковской «Белой гвардии», предыстория конфликта, конечно же, отнюдь не в XX веке. Брат на брата, князь на князя, единоверцы и единокровники друг на друга ходили войной на Киевской Руси веками. Однако, умывшись собственной кровью, схоронив соратников и родню, выжившие в той чёрной поре лихолетья, в своём собственном, русском аналоге нашей трагедии Ақтабан шұбырынды, они оставили своим потомкам не только тлеющий бикфордов шнур перманентных междоусобиц. Они нам оставили и прививку от будущих кровавых разборок: зашифрованное послание сквозь века – «Слово о полку Игореве». И очень символично, что верно его осознать смог именно потомок тех несправедливо обиженных и униженных русскими князьями сыновей Великой степи – Олжас Сулейменов.

И режет в кровь...

Сегодняшнему Олжасу ставят в упрёк некий снобизм и дистанцирование от отечественных «почвенников», излишнюю рафинированность. И сам он вряд ли станет эту дистанцию теперь уже сокращать: не тот коленкор, что называется.
Да, действительно, негоже, да и не по рангу ему сравнивать было бы, например, Путина с Гитлером и спеть в том нестройном хоре, который, фальшивя и пуская петуха, исполнил арию против московского гостя. В силу внутреннего богатства для Олжаса это видится невозможным. Вставая на тропу борьбы с застёгнутыми на все пуговицы людьми в футлярах из советской идеологической махины, он стал было сперва одним из них — ученик советской школы, переводчик, интеллектуал, но потом изнутри вскрыл гнойник заидеологизированного дурмана, очаровывая и привлекая новым видением и новой истиной.
Да, действительно, в 90-е годы за судьбы казахского языка показательно и пафосно Олжас на людях копья не ломал. Но в те годы, в первые мгновения реальной независимости, обрушившейся на наши головы, не только первый секретарь Союза писателей Казахстана, но и всё политическое руководство страны было в растерянности от нахлынувших проблем. Делать крайним в вопросах развития и применения казахского языка Олжаса Сулейменова – значит попросту искать стрелочника, комфортно пользуясь плодами независимости, а главное – снимая с себя персональную историческую ответственность. Указав перстом на поэта – «ату его!», – можно и самому избежать обвинений в равнодушии к казахскому языку, а то и патриотом прослыть! Многие так и слывут. Не правда ли, господа классики? А, как известно, ни тогда, ни в последующие годы (вплоть до наших дней) никто из них не был замечен в публичных демаршах против Акорды, хотя от Олжаса его оппоненты-квакеры требовали именно этого же в своем праведном гневе. На этом фоне смешны и наивны попытки некоторых стать не в политике, но в поэзии бОльшими патриотами, чем Олжас.
Но он-то делает нечто глобальное: обогащая русский язык тюркизмами, он обогащает национальное самосознание и раздвигает миросознание присутствием казахского этноса, расшифровывая влияние кочевой цивилизации на историю и сегодняшний день не только евразийских народов. Возвысить степь , не унижая горы – эта красивая метафора – его собственное, выписанное и выстраданное кредо, которого он придерживается вот уже которое десятилетие подряд.
Только став Олжасом, можно попытаться осознать всю глубину разрывающих его противоречий. Как прохрипел в своё время Высоцкий, « поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души ».
Мы все помним, как по вопросу о размещении в Казахстане банка ядерного топлива Олжас неожиданно занял компромиссную позицию, разочаровав своих поклонников: но вот планам построить АЭС на истерзанной взрывами земле вечных кочевников он не сразу, но всё-таки дал жёсткую отповедь. Душа его балансирует словно на бритве: простодушный и открытый как ребёнок народ ждёт помощи, сопереживания и сочувствия. Власть пытается заманить его в свои сети, чтобы опереться на его реальный, истинный авторитет – ибо в покупные рейтинги заказных соцопросов, похоже, не верят уже и сами авторы этих «заказух».
Сегодня все поклонники его творчества ждут реинкарнации того прежнего, истинного Олжаса – ждут подсознательно. Про «Слово о полку Игореве» – он уже сказал. И как сказал! А «Слова о Незавидной Судьбе Казахского Народа» всё ещё нет! И он ощущает это каждой своей порой. Совесть Олжаса – это, видимо, его прочтение своих жизненных установок, возвращение и перечитывание их, сверка с прежними и утверждение новых. Отсюда и резюме такого самоанализа: « Но людям я не лгал ».

Конца упрёкам не видать

Противоречивая и могучая фигура народного поэта даже и сейчас, спустя столько лет, в преддверии двукратного юбилея – его 80-летия и 40-летия его эпической работы «Аз и Я» – не оставляет равнодушными экспертное сообщество, политологов, творческую интеллигенцию. Вот и наши коллеги из издания «Түркістан» отметили, что Олжеке боится независимости казахов. И задались вопросом – почему?
« Это не первый случай , когда Олжас Сулейменов негативно отзывается о независимости казахов , о казахском языке . Великая личность , перед которой весь мир склоняет голову , не стоит на защите интересов нации , а принимает сторону империалистов .
Олжеке не изменился , и сегодня он остается верным своим принципам . Он подвергает сомнению единение нации , способность формирования отдельной страны , боится абсолютной свободы ...
Почему он боится независимости своего народа ? Почему вместо того , чтобы поддержать решимость своей нации , он рушит их веру в будущее ? Почему великую личность не волнует судьба многих воинственных наций , которые стремятся к свободе , но не могут обрести ее ?»
Прекрасно понимаю праведное негодование своей коллеги Есенгуль Капкызы, чью публикацию на государственном языке перевёл портал 365info.kz. Более того, я и сам грешил подобным пафосом обличительности и укоризны. В уже упомянутой статье «Амбивалентность духовных пастырей, или Коррозия и усталость талантов» ⁵, не осознавая жестокости собственных доводов и оценок, я пламенно обличал Олжаса Сулейменова в политической и социальной инфантильности. Разделяя обоснованную тревогу коллег за судьбу государственного языка, вместе с тем хотел бы призвать не сводить и не сужать существующую системную проблему до одной, хотя и значимой – но всё же единственной фигуры, подменяя при этом политическую волю и ответственность Астаны за интеграционные процессы.
В любом случае приходится сожалеть, что подобные фразы обезоруживают тех его поклонников, кто осознаёт масштабность его личности и революционность его творчества в прошлом. Но сейчас, с учётом многих факторов, памятуя о схожести нравов казахского общества с поздним, растлевающимся Римом, с многочисленными его метастазами, полагаю, у творческой интеллигенции нет суровой необходимости непременно сыскать в своём ближнем круге собственных же ренегатов. Теперь настало время каждому из нас публично обозначать свою этическую и политическую платформу в виде манифестов и общественно-резонансных поступков.
Но, увы, у нас претензии – не только к ныне живущим, но высокие требования к политической благонадёжности, подменяя бога смерти Танатоса, мы предъявляем и к покидающим этот бренный мир. Вот и Национальный пантеон в столице ⁶, затеянный светлыми головами, подозреваю, также станет предметом незримого торга Астаны с теми, кто имеет роскошь и нынче обладать собственными взглядами на происходящее. Зная нравы, царящие в обществе и среди соплеменников, догадываюсь: для бронирования места в помпезном мемориале ложного тщеславия надо многим казахстанцам уже при жизни непременно поступиться нравственными принципами. Тем более создание подобной ярмарки дутых амбиций среди усопших – противоречит не только канонам ислама, но и общечеловеческим ценностям. Вместо этого необходимо создать Золотую Книгу Летописи Независимости: чтобы попали на её скрижали достойнейшие наши соотечественники, внёсшие вклад в фундаментальные основы суверенитета, независимо от места захоронения, независимо от принадлежности к жузу, клану, партии или власть предержащим.
Возвращаясь же к обвинениям Олжаса в его удалённости от интересов нации и её сегодняшних проблем, хотелось бы напомнить, как его голос прорвался к всесоюзному читателю на волне хрущёвской оттепели в начале 60-х наряду с восходящими звёздами современной русской поэзии – Евгением Евтушенко, Андреем Вознесенским, Робертом Рождественским. Уже тогда в его творчестве сформировался главный мотив – неделимость этого наполненного противоречиями мира. В своей поэме «Земля, поклонись человеку» он обыгрывает символическое название космического корабля «Восток», означавшее для него Древнюю Русь и Великую степь – в противопоставлении надменному Западу, заявляя, «Запад – внизу, сверху – «Восток». Но тотчас делает шаги к устранению в будущем радикальных противопоставлений:
Нет Востока ,
И Запада нет ,
Есть Восход и закат ,
Есть большое слово – ЗЕМЛЯ .

Глас поэта был услышан самым передовым отрядом советской науки, и следующая серия советских кораблей называлась уже «Восток»: вот такой резонанс, о котором не могли мечтать все ассамблеи мира, обрёл голос великого Олжаса! Тем самым было услышано обращение Поэта ко всем жителям Земли, его призыв к единению кочевников и осёдлых народов. Поэтому и сегодня он верен своей позиции единения этого противоречивого мира. И именно с ним, с его поэзией наше поколение входило в новые географические, исторические, национальные, мировоззренческие просторы и познавало наш общий многогранный мир, частица которого – и мы. В то же время мы учились у него гордиться своими древними корнями, постигая величие своей древней цивилизации. Кроме того, несомненно, в заслугу Олжаса Омаровича надо отнести тот факт, что он в бытность председателем Госкино Казахской ССР способствовал своим личным авторитетом тому, что Сергей Соловьёв взял в свою творческую мастерскую во ВГИК целую плеяду молодых казахских режиссёров: Рашида Нугманова, Абая Карпыкова, Серика Апрымова – фильмы которых были позже названы «новой казахстанской волной в кино» и получили международное признание.

Что означает нежелание услышать наших духовных отцов?

...Чем богаче становятся люди во власти, тем больше они упиваются её неограниченными возможностями, тем скупее они становятся на награды для тех, кто не щедр в проявлении верноподданнических чувств, для тех, кто не аффилирован с ними. Так неоправданно были обделены самым высоким вниманием и Герольд Карлович, и Абе в канун своих высоких юбилеев. Правда, чёрствость власти с лихвой компенсировалась любовью и уважением общества. Но и власть, собственно, должна понимать, что награды-то государственные, а не именные, не от госсекретаря, в чьём ведении сейчас процесс награждения предположительно находится.
Поскольку творчество Олжаса Омаровича выходит за рамки собственно творчества, обозначив первую стадию расщепления некогда могущественного Союза, то и античную грудь Олжаса пришла пора украсить звездой «Халық Қаһарманы».
Именно под таким углом надо рассматривать сегодня личность Олжаса Омаровича Сулейменова: мы должны, наконец, становиться уважающей себя нацией, проявляя необходимые цивилизационные качества. Награждая народного поэта, мы награждаем каждого казахстанца, кто жил годами в ожидании суверенитета, каждого, кто вносил свою лепту в приближение эпохи Независимости, каждого, кто и сейчас расширяет и укрепляет её фундаментальные демократические основы.
Государственные награды не должны быть предметом незримого торга Акорды с достойными сынами общества, ими не должны манипулировать отдельные высокосановные чиновники, зарабатывая себе на этом сиюминутный авторитет. Крайний субъективизм ставит под сомнение авторитет самих наград, которые должны быть воистину государственными и не зависеть от прихоти того или иного чиновника, не ассоциироваться с его именем и краткосрочным благоволением.   
В любом случае, с наградами или без, но Олжас Сулейменов уже забронировал своё сакральное место в истории нашей страны и постсоветского пространства, в национальной и мировой литературе: его творчество на удивление неожиданно выступило катализатором серьёзных политических процессов, предвестников Гласности и Перестройки, смены идеологических ценностей, приведших в итоге к изменению современного политического ландшафта.
Почему не услышали Олжаса – вопрос риторический, и по большому счёту ответ на него уже не важен. И ему накануне 80-летнего юбилея тем более не интересно, слышат ли его сегодня. Он своё Слово сказал. А глухим два раза обедню не служат. И этим Словом он заслужил индульгенцию на века вперёд и стал недосягаемым для многих литературных пигмеев и псевдопатриотов, разношерстных чиновников, как бы ни пенилась у них злоба, как бы ни полыхали яростной завистью красные зенки, как бы ни исхитрялись служивые.
Сегодня мы все стали свидетелями непрерывного роста ксенофобии и имперских амбиций, которые захлестнули северного соседа. Когда мы включаем «ящик» или ныряем в сетевой океан, то наблюдаем, как к фальсифицированию Прошлого присовокупилась подделка Настоящего, поспешная лепка горбатого телеподмастерьями и лихой сетевой шайкой интернет-разбойников. Провозгласившая себя христианской Русь так и не стала Православной на деле: у северного соседа во главу угла поставлено не смирение, не прощение и покаяние, а классическое идолопоклонство – признак, ярко характеризующий язычников, но никак не христиан. Пока каялись немцы за национал-социализм, пока понтифик Иоанн Павел ІІ приносил всему миру извинения за казнь католическими инквизиторами Джордано Бруно – всё это время многие ещё ждали, что и в Первопрестольной услышат и увидят эти благие примеры. Сделают выводы. Покаются прилюдно. За Семипалатинск. За Ашаршылық. За Голодомор. За репрессии. За Ленина и Сталина. За миллионы депортированных, убитых и замученных собственных соотечественников. Но извинения так и не прозвучали. Россия искала себе новые грабли, чтобы наступить на них позвончей, ударить себя побольней. Нынешние – отыскали в Украине: там, где вновь есть повод « наполнить сердца жгучим горем при описании поражения русского войска , гордостью за свою родину при описании силы и смелости её князей , острой ненавистью к её врагам ». И мифологизация Мусина-Пушкина вновь актуальна в реалиях современной, путинской уже России. Всё идёт по кругу...
С Россией уже нам ничего не поделать: мы её примем такой, какая она есть. Уверен, мы дождёмся её перерождения в нечто более цивилизованное.
Сегодня главный вопрос для нас – это мы сами. Запомним ли мы, казахи, тот глас одинокого пиита, посмевшего пойти против советской махины и взорвать её академический монолит изнутри? Найдём ли в своих рядах сегодня нового Олжаса, который очистит общество от карамельной сладости липкого и постылого политпиара, от мифологизации прошлого, от извращения настоящего? Есть ли среди нас тот, кто приведёт нас к катарсису, пока мы ещё понуро и обречённо не взошли на Голгофу?..
Есть ли Он среди нас, и не только в искусстве и культуре, но и в общественной жизни, в политике, на государственной службе?
А между тем невозмутимый метроном настойчиво, вне зависимости от политического градуса и ожиданий общества, буднично и беспристрастно, но словно приговор отсчитывает карающее Время.

Сноски:
1 Цитата из работы О . А . Сулейменова « Аз и Я . Книга благонамеренного читателя » (1975)
2 также см . книгу А . Дандыгулова « Потомки Чингис - хана глазами Макиавелли ...», « Ядерное испытание » ( том 1)
3  « Новая газета » - Казахстан », 03.02.2011 г .
4 Резанец – скопец или подвергшийся насильственной мусульманизации , обрезанию
5 « Новая газета » – Казахстан », 03.02.2011 г .
6 напомню , уникальный с точки зрения « монументально - декоративного искусства » объект должен стать усыпальницей национальных героев , внесших вклад в становление государственности и развития Казахстана

• < Назад
• Вперёд >